"Пирс Броснан"

- "Я всегда ненавидел этого проклятого Джеймса Бонда, я хочу убить его". Помнишь ли ты, чьи эти слова?
- Шона Коннери.

- Испытываешь ли ты страх, когда думаешь о том, подходит ли тебе роль Бонда?
- Страх есть, но я уверен, что все будет в порядке. Я надеюсь, что у этого фильма будет большой успех. Я хочу надрать задницу Шварценеггеру и всем остальным.

- Тебя наверняка будут сравнивать с Шоном Коннери и Роджером Муром...
- Это неизбежно. Но руководители студии уже готовы начать второй фильм, и они очень хотят, чтобы я подписал с ними контракт, поэтому я думаю, что у меня все получилось.

- Раньше тебя часто сравнивали с Кэри Грантом. А как ты сам считаешь, в чем ты похож на Гранта и чем отличаешься от него?
- Кэри Грант сам создал себя, и я многому научился на его примере. Я никогда не хотел играть роли беззаботных повес - я всегда видел себя похожим на этого тонкого актера; во время съемок сериала Remington Steele я пересматривал старые фильмы с Грантом. Я был счастлив, если бы мне удалось сделать хотя бы половину того, что сделал Кэри.

- Как известно, он принимал ЛСД. А ты?
- Пока я не употреблял наркотики, но у меня еще есть время...

- В телесериале Remington Steele ты заменил Тома Селлека, позже ты, в свою очередь, был заменен Доном Джонсоном. Сейчас и о Селлеке, и о Джонсоне почти ничего не слышно. Принято считать, что основные элементы любой карьеры - это талант, расчет и удача. Ты с этим согласен?
- Эти три части, наверное, одинаково важны. Талант - это маленькая крупинка золота, которую нужно постоянно полировать. Расчет необходим, чтобы правильно распределить свои силы. Я знал актеров, которые были лучше меня и могли справиться с любой ролью, но они не умели рассчитывать свои силы, им не хватило терпения. Удача? Это, видимо, решающий фактор успеха, хотя, если я расскажу о своей жизни, у тебя могут возникнуть сомнения насчет этого.

- Как насчет судьбы? Ты никогда не чувствовал, что тебе самой судьбой было предопределено играть Бонда? Goldfinger ("Золотой палец") был первым фильмом, который ты увидел в детстве, а твоя покойная жена, Кэсси, сыграла подругу Бонда в фильме For Your Eyes Only ("Только для ваших глаз")...
Ответ: Наверное, это так. Сыграть Бонда было как бы отсроченным делом моей жизни, потому что начиная с 1986 года, где бы я ни оказался, меня всегда спрашивали: "А вы не тот парень, который собирался сняться, должен был сняться, мог сняться в роли Бонда?"

- Тебя не волнует то, что Бонд может оказаться устаревшим персонажем? Что рядом с такими героями, как Индиана Джонс или Батмен, агент 007 будет выглядеть откровенным анахронизмом?
- Нутром чувствую, что нет. Мне кажется, что очень многие ждут его.

- Ты часто произносил перед зеркалом знаменитые пять слов...
- "...Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд"? Да. И дома, перед зеркалом, и в машине. Правда, когда меня заставали за этим занятием, мне становилось как-то не по себе.

- У тебя неплохо шли дела на телевидении. Почему же кино было столь важно для тебя?
- Кино - это великое волшебство. И я хотел стать частью этого волшебства.

- Ты сказал мне, что самой напряженной работой для тебя было участие в съемках Remington Steele. Но были ли главной причиной этого неприязненные отношения, которые сложились у тебя со Стефани Цимбалист?
- Наверное, хотя между нами никогда не было открытой вражды, когда актеры готовы перегрызть друг другу горло.

- В репортажах 80-х годов тебя называли "мачо", то есть супермужчиной, но, насколько мне известно, сам ты себя таковым не считаешь.
- Когда меня так называли, я всегда воспринимал это как шутку.

- Журнал People как-то привел твои слова: "Не думаю, что меня попросят снять рубашку", но через несколько лет появились постеры, на которых ты снят в рубашке, расстегнутой до пояса.
- Это было кокетство.

- Два года назад ты заметил, что еще не показал всего, на что способен. Ты все еще так считаешь?
- Да. В начале своей карьеры я не был в восторге ни от одной своей актерской работы. С тех пор мало что изменилось. Однако во мне никогда не угасает желание сняться в фильме, у которого будет большой успех и долгая жизнь.

- Ты когда-нибудь задумывался о том, почему именно фантастический триллер "Газонокосильщик" стал твоим первым хитом?
- "Газонокосильщик" появился тогда, когда люди только начали говорить о виртуальной реальности, так что этот фильм появился вовремя. На студии сделали продолжение, но я не смог в нем сняться, поскольку уже работал над Бондом.

- Ты не жалеешь об этом?
- Одного "Газонокосильщика" для меня достаточно.

- До Бонда тебе не везло: хотя ты работал с хорошими профессионалами Джоном Мактирнаном (Nomads/"Кочевники"), Николасом Мейером и Исмаилом Мерчантом (The Deceivers/ "Обманщики"), Брюсом Бересфордом (Mister Johnson/ "Мистер Джонсон"), Уорреном Битти и Гленном Гордоном Кэроном (Love Affrair/ "Любовная история"), Майклом Кейном (The Fourth Protocol/ "Четвертый протокол"), - результаты были вовсе не столь блестящи, как того можно было ожидать.
- Я не считаю, что эти фильмы провалились. Конечно, "Четвертый протокол" и "Мистер Джонсон" не сделали кассовых сборов, но для меня они были успехом. "Мистер Джонсон" мне очень близок. Брюс Бересфорд вселил в меня уверенность. "Кочевники" ничего не принесли лично мне, но они оказались удачными для Джона Мактирнана. дачными для Джона Мактирнана.

- А что ты скажешь о "Любовной истории"?
- Он слишком длинен. Уоррен Битти чересчур уж вмешивался во все. Он невероятно талантливый актер, у него много блестящих работ. Но его желание самому делать кино подвело его во время съемок "Любовной истории". Все могло бы быть намного лучше, если бы он больше доверял режиссеру и всем, кто работал над фильмом.

- А что происходило на площадке?
- После первого дня мне показалось, что я начинаю сходить с ума. Снимался простой эпизод : мы с Аннетт Бининг сидим и смотрим театральную пьесу. Гленн Гордон Кэрон снял это по-своему, затем пришел Уоррен и захотел переделать все по-другому, и у оператора Конрада Холла было свое мнение. Мы снимали дубль за дублем, я начал терять уверенность, чувствуя, что превращаюсь в параноика. Безумно трудно работать в таком постоянном напряжении.

- Ты снялся в хите "Миссис Даутфайер", но некоторые считали твою роль неким обрамлением для роли Робина Уильямса. Тебя это не расстраивало?
- Нет, я никогда так не считал. Мне очень нравился мой герой, умный бизнесмен, который расстался со своей женой и получил свой второй шанс. Об этом и шла речь в фильме.

- Кто из актеров вызывает в тебе восхищение?
- Брандо, Де Ниро, Пачино, Джин Хэкмен, Спенсер Трейси и Кэри Грант.

- Десять лет назад ты сказал, что, по-твоему, Де Ниро стал "Марлоном Брандо своего поколения". Мог бы ты сегодня повторить эти слова?
- Де Ниро изменился. От него еще исходит блеск, но он не нашел средств, которые позволили бы ему засиять во всю мощь.

- Давай вернемся к началу твоей карьеры. О тебе впервые заговорили после того, как ты сыграл в пьесе Теннесси Уильямса Red Devil Battery Sing. Ты был лично знаком с Уильямсом?
- Да, мы однажды встретились. Он был тих, но в его глазах был яркий блеск. В первый же вечер он послал мне телеграмму: "Благодарю Господа за тебя, мой дорогой мальчик. С любовью, Теннесси".

- Зная любовь Уильямса к красивым мужчинам, как ты воспринял это?
- Я знал о Теннесси Уильямсе и о его любовных похождениях. Я знаю множество голубых, и они просто чудесные люди. Я не боюсь, что кто-то из них станет приставать ко мне; я просто скажу: "Извини, приятель, но это не для меня". (Звонит телефон. Пирс ждет, что кто-нибудь из домашних ответит, но звонки продолжаются. Он снимает трубку и говорит, что перезвонит позже, так как сейчас у него журналист.) Ненавижу, когда звонит телефон. Всегда ждешь: о, может быть, сейчас услышишь предложение, которое перевернет всю мою жизнь. Трудно отвыкнуть от старых привычек.

- Теперь, наверное, тебя стали засыпать самыми разными сценариями?
- Да. За несколько последних недель я прочитал сценарии такого класса, о котором я мог только мечтать. Раньше я бы только молился о них, но теперь они сами слетаются ко мне. Вот сценарий со Страйзанд, вот с Костнером. Чудесно! Черт побери, наконец-то!

- Что за сценарий со Страйзанд?
- The Mirror Has Two Faces ("У зеркала две стороны").

- А с Костнером?
Ответ: Tip Cup ("Жестяная кружка"). Чудесный сценарий.

- Наверное, кроме следующего фильма о Бонде, ты собираешься принять участие еще в какой-то работе?
- Это проект Ричарда Аттенборо, Grey Owl ("Серая сова"), созданный на основе настоящей истории - она относится к 1932 году - о канадском индейце.

- Но у тебя ведь есть и другой фильм - "Робинзон Крузо"?
- Да. Я играю Крузо как кальвиниста, который ищет Бога, и вот в его жизни появляется этот дикарь Пятница, которого он пытается развивать, подчинять, стыдить. Я исполнил эту роль в спектакле CBS, но сейчас он стал телеспектаклем для Miramax.

- Как, на твой взгляд, изменился кинобизнес с тех пор, как ты начал работать?
- За те 14 лет, что я живу здесь, произошли значительные изменения. Деньги всегда были важны для бизнеса, но сегодня их роль неизмеримо возросла. Пиротехника и спецэффекты заполонили экран. Простые, человеческие истории стали очень редки. Я бы очень хотел сняться в одной из них.

- Но разве тебе не представилась такая возможность в "Мистере Джонсоне"?
- Я хотел бы, чтобы такой случай представился мне еще раз, тогда больше зрителей смогли бы увидеть подобную историю.

- "Мистера Джонсона" нашла для тебя твоя покойная жена, Кэсси?
- Она была единственная, кто настоял на том, чтобы я взялся за это. Тогда она болела уже третий год и каждые две недели проходила лечение химиотерапией... И однажды она сказала мне: "Ты должен сделать этот фильм". Я уехал в Нигерию на три месяца, а когда вернулся, она стала еще тоньше, бледнее, однако не теряла бодрости духа. Она сказала: "Мне кажется, ты не должен больше уезжать", с того дня я старался найти работу здесь.

- Трудно ли тебе было работать, когда состояние Кэсси ухудшилось?
- Да, это было очень и очень тяжело. У Кэсси четыре года был рак яичника.

- Когда вы впервые узнали, что у нее рак?
- Рак яичника очень трудно определить. За шесть месяцев до того, как был поставлен диагноз, ее гинеколог сказал: "Один из ваших яичников опустился, отсюда и вся боль. Не волнуйтесь". А через шесть месяцев это был уже рак.

- Как тебе удалось не просто справиться со всем этим, но и достичь успеха в карьере?
- Медленно теряя Кэсси, наблюдая за тем, как из нее уходят силы, я научился ценить жизнь, чувствовать ее вкус. А после того как ее не стало и моя боль постепенно утихла, я понял, что, пройдя через это, все еще дышу, чувствую, думаю, принимаю решения. Понимание этого придает мне больше силы.

- Правда ли, что ты так и не смог спросить, боится ли она?
- Да.

- А боялся ли ты?
- Вначале я очень боялся, был в ужасе, шоке, оцепенении. Но со временем, когда понимаешь, что человек не умрет ни сегодня ночью, ни завтра, ни на следующей неделе, ты успокаиваешься. Это было долгое прощание.

- В 1984 году ты сказал корреспонденту журнала TV Guide: "Некоторые актрисы предлагают мне себя. Я просто не могу поверить в их бесстыдство. А Кэсси заявила: "Эти женщины ужасны". Как ты теперь на это смотришь?
- О, теперь это для меня хорошо. Давай будем честными - я одинокий мужчина.

- Предложения все еще поступают?
- Постоянно.

- О тебе пишут, что некоторое время ты встречался с Барбарой Орбисон, топ-моделью Татьяной Патиц и Джулианной Филлипс. Насколько это было серьезно?
- Барбара - очень хороший человек. Джулианна приятна, мы встречались несколько раз.

- А кто такая Кили Шейе-Смит, с которой ты встречаешься сейчас?
- Я с Кили уже почти год. Мы познакомились в Мексике и после этого часто встречались, вместе ездили по свету. Она журналистка, пишет о проблемах окружающей среды; за свои репортажи получала награды. Недавно она закончила шоу для PBS, а сейчас заключила контракт на книгу.

- А что думают дети о твоих встречах?
- Шон всегда начеку - он заботится об отце. Шарлотта и Кристофер старше и мудрее, а Шон однажды заявил: "Кто эта женщина для тебя? Выгони ее. Она мне не нравится". Разумеется, все это осложняет мне жизнь, потому что у каждого мужчины есть желания, с которыми одному не справиться. В жизни нужен комфорт.

- Чем ты занимаешься в качестве Представителя по делам женского здоровья Постоянного Комитета благотворительных обществ развлекательной индустрии?
- Как известный актер и как мужчина, потерявший свою жену, я стараюсь внести свою лепту в борьбу против рака у женщин. Я отправился в Вашингтон и, приведя в пример мою историю, выступил против постыдного пренебрежительного отношения к проблемам здоровья женщин.

- Мы говорили обо всем, кроме твоего детства. Твой отец ушел из семьи, когда ты был еще младенцем, а мать оставила тебя в возрасте трех лет на своих родителей, и только когда тебе исполнилось одиннадцать, снова взяла к себе. Ты сумел простить своих родителей?
- Мне ничего другого не оставалось. С матерью у меня были хорошие отношения, она мой большой друг. Конечно, когда-то мне было очень больно, но в конце концов все это прошло.

- Что ты помнишь о своем детстве в Ирландии?
- Я был замкнутым одиночкой. У меня не было интересующихся мной отца и матери. Помню, что я скучал по матери. Я придумал себе, что она работает в Конго в зоне войны. На самом деле она была медсестрой в Лондоне, но я жил в мире фантазий.

- Когда ты наконец встретился с отцом, ты уже был телезвездой, и он пришел к тебе в гости. Ты можешь описать эту встречу?
- Это произошло в 1986 году, в Ирландии, где снимались последние эпизоды Remington Steele. Он пришел в гостиницу в воскресенье после обеда. Я как раз приготовил чай, и когда открыл дверь, то там стоял он. Том Броснан. Он был мне совершенно чужим. Я представлял его себе высоким, но он оказался небольшим, очень энергичным человеком. Мы поговорили, выпили, он сделал несколько фотоснимков и уехал. Это была наша единственная встреча. Самый важный вопрос - "Почему ты бросил меня?" - я ему так и не задал.